Итак стандартный сюжет американского фильма. Дается два человека, два родителя, которые не связаны между собой. У обоих есть сын, у второго принципиально дочь, и вообще эти двое, отпрыски то бишь, терпеть друг друга не могут.  И вот эти два родителя встречаются… По законам жанра тут должны быть бабочки, цветочки, шоколадки и бутылки шампанского, коих мы тут и видим.  Идеально. Любовь, морковь и глаза  в одну точку. Свадьба сумасшедший медовый месяц и проживание отпрысков в одном доме. Ода, именно такой сюжет мы встретим тут, только милой девочки тут нет, есть только странное существо со светлыми волосами и постоянным похерфейсом.
И какого хрена мать решила влюбиться именно в этого человека, ну ладно поставим вопрос по другому… Ну почему у этого человека обязательно должен быть сын, да еще и… этот. Да в целом именно такое отношение было к этому к ХенСына, то бишь никакое. Этот его интересовал мало, однако спустить зазнайку этого, Хенсын хотел всегда. Да. Именно так.  Бесит очень, его вечные манеры, его странный юмор, и вечная банда друзей рядом. Нет, это не зависть, это чувство соперничества. ХенСын просто привык быть первым, а тут пришел этот, и звание первого медленно но верно сползло на звание второго. Но история вовсе не о том, а о том какого это, в один день узнать что этот будет сводным братом, да еще и жить придется под одной крышей. В тот день когда отец этого вместе с этим пришли в дом, Хенсын потерял дар речи, этот кажется тоже. Они с минуту стояли с разинутыми ртами и как рыбы хватали воздух. Шок? Даа…
А уж когда родители с радостными физиономию сообщили радостную весть о скорой свадьбе, о большом доме, о большой и любящей семье… Вилка упала из рук ХенСына, они с этим переглянулись, одаривая друг друга чуть-ли не ненавидящим взглядом. Прощай счастливая жизнь, здравствуй ад и этот.
Итак, жизнь с чистого листа. Открываем новую страничку, берем ручку и начинаем новый день. Итак, утро. Выдалось оно скажем не очень, но это если очень мягко выразиться. Скорее оно не выдалось вообще, так, сплошная паршивость. Паршивее стало когда спустившись на первый этаж застаешь своего неприятеля за столом, жующего какой то бутерброд. Первая мысль посетившая сонную голову Хенсына была примерно такова – что за черт?! – но это если полностью зацензурить все его мысли, в идеале там было много много мата а так же рассуждение о том что этот, а если что этого звали ЧунХен, забыл в их доме. Но потом воспоминания вчерашнего переезда дали о себе знать. ХенСын взвыл, чем привлек внимание ЧунХена, у которого на лице был как всегда – похерфейс. Ну естественно. Сменить маску? Не, не слышал.
- Утра. – кинул он, следя за каждым движением Хена как удав, что вызывало у последнего стойкое желание  взвизгнуть по девчачьи и улететь скажем… В Антарктиду! Пингвинов кормить! Да-да, именно так. Пингвины его давно ждут, да и вообще… 
- Угу… Доброго. – Шмыгнув носом пробурчал себе под нос Хеня, наводя себе вкусный, обжигающе горячий кофе, как и любил. – Ну как тебе… на новом месте? – разрушил тишину старший, о, и да, ХенСын если что был старше этого, аж на целых три месяца, и страшно этим гордился, как еще хеном не заставлял называть… ну пока наверное… ХенСын сел в другой конец стола, бросая взгляды на ЧунХена. Тишина давила, но с ней было как то спокойнее чтоли.

Жизнь любит подсовывать людям всякую гадость, Хенсыну он послал этого, видать в прошлой жизни он сильно грешил, что в этой его решили наказать таким странным, а главное жестоким, способом. Вообще немного страшно представить, что он делал в прошлой жизни. Возможно, кстати приносил в жертву невинных девственниц. Впрочем, лучше даже не думать каким путем он избавлялся от этих самых девственниц, да и вообще не стоит думать о том чем он так жестоко грешил. Хотя кто знает, возможно, когда-нибудь, его кара станет вовсе не карой, но пока это самая настоящая кара, за все грехи жизни. И судя по всему ХенСын просто лидер среди грешников. Определенно. Тем временем этот удав продолжал пожирать глазками бедного, ни в чем не повинного Сынни, что вызывало у последнего еще большее желание провалиться  сквозь землю, к ядру, скажем, поработать там белочкой или хомячком, покрутить колесико.
- Йогурт? Ты о чем? Может еще выпьем валерьянки на брудершафт? Ты курил? Пил? Или что еще хуже на игле сидишь? – автоматом выпалил парень, приподнимая бровь. О, и да, эти восхитительно расширенные зрачки были очень милым доказательством, того что одно из трех он все таки делал. Откровенно говоря, слова этого в мозгу отозвались как – где камера? Что снимают? Где снимают? Впрочем, опять же детали.
ХенСын глубоко вздохнул, отпивая из кружки горячий вкусный напиток, пытаясь игнорировать как взгляды этого, так и вообще, стена призрения так сказать. Хотя сказать хотелось многого, очень многого, ну скажем, что бы впредь не было этого странного взгляда, пожирающего Сынни просто всего. Даже не пожирающего, раздевающего, насилующего, и в последствии пожирающего взгляда.  Вообще этот взгляд пугал парнишку, хотелось быстро допить кофе и скрыться за ближайшим повороте, собрать вещи и слинять к родителям мешая сказочному медовому месяцу, зато будут знать, как поганить жизнь детей. Хотя нет, если вот так слиняет, этот заживет свободно, один в большом доме, а Хеня будет жить на пару с новым отцом и матерью, нет уж, лучше он этот взгляд терпеть будет, как и в целом всего этого. ХенСын как раз опустил глаза в тот момент когда лицо ЧунХена поменялось. Подняв глаза и бросив вновь взгляд на этого, чавка как то опустилось, а кружка проехала мимо рта. Это еще что за добрый взгляд? Еще оскал в эту картину, и все, можно использовать как личного цербера, нужно купить намордник. Определенно.
На вновь поднятую тему йогурта Хенсын изогнул бровь, внимательно сверля взглядом этого. Мысли путались, он не знал, что ответить и что вообще от него хотят. – Чего тебе нужно? – в лоб выпалил ХенСын принципиально зевнув, показывая, что скучно товарищ, какой йогурт? Хочешь разговора – поговорим о святом, о ядерном оружии времен Хрущева, ну или о новой коллекции Живанши, хотя нет, о первом будет интереснее. Да и с намеком, немного. – И вообще что за йогурт? Кодовое слово? – бровь ползла выше, еще выше, да, ХенСына раздражала, удивляла все эта ситуация, но просто уйти не хотелось, как не хотелось, что бы ушел он. Просто так. Одному в доме скучно, когда рядом кто то, пусть даже этот кто то ЧунХен.
Он вздохнул и откинулся на спинку стула, сверля глазами братика, задумчиво и с неким интересом. – И к чему такой тон сейчас, кстати, был? – слегка кривая улыбка тронула губы парня, в ХенСыне в очередной раз открылся непонятный портал, выпуская наружу наглое существо. – Ты милый, кстати, только судя по всему шибанутый немного. Совсем немного. – Хенсын усмехнулся.  Не спрашивайте, что толкнуло его сейчас ляпнуть такую ересь, но толкнуло мощно, даже слишком. Что то подсказывало Хену что стоит сейчас задним ходом отбуксировать в комнату, закрыть там дверь, окно, и вообще все способы проникновения в комнату, и выжидать пока слова забудутся. Но петух птица гордая, поэтому ХенСын сидел и с наглой улыбочкой смотрел за реакцией этого, решив сегодня довести его до самой настоящей ручки, посмотреть какой он в бешенстве. Вообще полезно так иногда человека доводить, да. Узнаешь его с другой стороны, узнаешь насколько он опасен и сколько ножей на всякий случай держать в тумбочке для белья…

Ты не понимал его, совершенно, и это раздражало, безумно сильно раздражало, вызывало волны непонятной неприязни и желание опустить на его крашенную голову вазу, а лучше биту, что бы точно выбить из него все эти странные мысли. Бесило. Такими темпами ты точно станешь убийцей, при этом жестоким убийцей, который убьет в какой то момент расчетливо, с удовольствием. Делая на его нежной коже миллион надрезов, глубже, еще глубже. Так что бы лезвие уходило глубоко в плоть, причиняя невыносимую боль. Так, тебе стоит успокоиться, ибо глаза уже кажется загорелись не добрым огоньком, однако картина привязанного ЧунХена, с множеством надрезов на теле, с мукой на лице не хотела уходить из головы. Ах, как же было прекрасно это видение. Чем? Да тем что в этом видении, ты отомстишь за эти наглые слова, которые летят изо рта этого паразита. Заткнись, твою мать, извращенец хренов!  Орет твое подсознание, но на губах остается вся та же, почти добрая улыбка, которая сейчас все таки больше похожа на оскал. – Истеричка? Ты? Согласен.  Найти себе парня? Это намек? Прости, но даже если бы я был с такими наклонностями, крашеные блондинки с бровями как у Брежнева не в моде. Да и не думаю что когда то будут. – проговорил ты, будто сообщая ему новость о том что соседка завела нового щенка, что в целом знать и не надо, а поддержать «дружескую» беседу поможет.  – Знаешь, я надеюсь им так же хорошо как и нам тут.
Дальше пошла еще более странная реплика, которую ты предпочел проигнорировать и сделать вид что «не, не слышал». Вообще вся эта ситуации казалась тебе странной. Да блин вообще, все как в фильме. Свадьба, большой дом, двое парней которые питают друг к другу непонятные чувства которые близки к неприязни, хотя и находятся на ступеньке под названием «мне на тебя пофиг». Дела не меняет.  Все как в кино, где вот только режиссер? И да, где сценарист, что бы выцарапать ему глаза за такой сюжет, и за такой подбор ведущих ролей. Они же друг друга поубивают буквально в первых сериях сериала.
Опять эти йогурты. Что его блин, не кормят больше ничем? Или у него особая психическая болезнь, помешанный на йогуртах там… - Пронеслось в голове у принцессы, но он ничего не сказал, лишь глубоко вздохнул и кивнул. Так что, иди умывать свои няшные глазки и пойдем за продуктами. – да господи, он когда-нибудь точно получит по репе чем либо тяжелым, или точно произойдет убийство, и судя по всему в их сериале он произойдет не в первых сериях, я в первую минуту первой серии. Да и пофиг, будет знать, хрен крашеный.  Ты закипал от злости, но пытался вновь не показывать, ничего, коли суждено им поехать на мотоцикле, узнает он, что значат шаловливые ручки. Он уж проверит где у него на щекотку реакция. И поверьте, найдет, даже если в трусы придется залезть. А в тесном пространстве мотоцикла, не отвертится!
Я надеюсь ты умеешь водить….  - пробурчал ХенСын нахлобучивая черный шлем на голову. Честно говоря тебя пугало, что именно ты не знал, но точно что то пугало. Толи то что придется ехать сзади этого и держаться за него, а если учесть его «любовь» к езде на мотоциклах, то держаться он будет…. Как держит жена своего мужа в первую ночь медового месяца, то бишь всеми конечностями и оря на ухо, только если в первую ночь идет страсть, то тут идет испуг и ор матом.  Ну ладно посмотрим чем это закончится.
ЧунХен оседлал своего железного коня, Хенсын опасливо повторил, садясь как можно дальше от этого, вообще по возможности не прикасаясь к нему, даже держась и то за его куртку, делая при этом выражение лица «фе». ЧунХен зажал сцепление, ожидая когда спидометр наберет нужную ему скорость, он резко оттолкнулся и сбросил сцепление, так же резко его вновь зажав и добавляя газа. Честно говоря не лучший способ подвоза людей, но этому видать было все равно, что скорость при таком старте развивается не маленькая сразу, и ему было так же пофиг, что его пассажир чуть не отбросил коньки, как в прямом так и в переносном смысле этого слова. Взвизгнув, а благо за ревом мотора визг заглушился, и никто, повторю никто его не слышал, вцепился в ЧунХена мертвой хваткой буквально за секунду подсев к нему вплотную и утыкаясь лбом в спину боясь даже открыть глаза. ХенСын казался сейчас маленьким ребенком, которого напугали чем то большим и пугающим. Тебе было реально страшно, особенно на поворотах, когда он не сбавляя скорость наклонял мотоцикл практически до земли будто издиваясь над бедным трясущимся от страха ХенСыне сзади, который прижимался все сильнее и сильнее, норовя залезть этому на шею и голосить от туда аки сирена. При чем сирена милицейская, хотя был бы в этом толк, например, можно было бы потом записать и использовать вместо мигалок на машине. Машины просто в ужасе убегали бы от верещащей голосом Хенсына бибики. Путь казался вечным, но слава Богу все закончилось, и на трясущихся ногах ХенСын сполз с мотоцикла, с желанием больше никогда, никогда, никогда не залазить на эту чудо машину для убийства. А вообще, его только сейчас посетила мысль о том что…. Если они в магазин, то собственно сумки они на обратном пути куда денут? В зубы? Новый способ заткнуть Хенсына? В мотоциклах же нет багажника… Или растолкать все по карманам и ехать сплошным толстым пингвином. Ладно, пусть сам разбирается, ХенСын купит пиццу, и наденет ее вместо шляпы. Решено..

Столько стресса сколько он получил за сегодняшний вечер, Хенсын не получал никогда. Его всего трясло от пережитых ощущений. Нет, он любил скорость, безумно. Но не когда за рулем сидит человек к которому никаких положительных эмоций не испытываешь, которого в глубине души даже слегка побаиваешься. И самое главное, что помимо боязни, ты чувствовал еле уловимое удовольствие, когда прижимался к нему, чувствовал себя защищенным когда утыкался лбом в сильную спину, чувствовал себя маленьким, слабым, но счастливым. Это тоже кстати пугало, но ты решил забить на это, сославшись на послестрессовое состояние. Но черт, это было пугающе приятно, будто хождение по лезвию ножа в пуантах, опасно, пугающе, но так захватывающе. Шаг, еще, да, именно так. Каждый шаг отдает глухим звуком в голове, каждый поворот вызывает разряд по венам, бах-бах, именно так. Каждый шаг безумно опасный, но хочется еще, слушать восхищенные возгласы, конечно выдуманные, но какая разница. Черт. ХенСын тряхнул головой, отгоняя от себя странные навязчивые мысли. Нужно заканчивать, да, определенно.
Протягиваешь новоиспеченному братику шлем, просветив перед этим кем, является по жизни и куда ему идти, не забыв при этом прихватив своего двухколесного зверя. Вообще состояние было странное, усложнилось оно когда рука ЧунХена опустилась на твою голову, поправляя волосы. Зажмуриваешься, чисто по привычке, срываясь внезапно насовсем детское поведение, так не свойственное тебе. Опасливо он приоткрывает взгляд, обнаружив на лице этого толи слегка смущенный взгляд, толи… впрочем, лучше не думать  об этом. Йогурты же ждут.
Итак, вторая причина, почему Хенсын бы убил этого была в следующем – ну зачем, зачем, нужно было начинать шопинг именно с отдела женского белья? Нет, в целом, если так посудить, отбросив все правила приличия, а из судя по всему в голове у этого и не было, то.… Нет, даже в таком случае вести почти незнакомого человека хрен знает куда, Хенсын бы не смог. Впрочем, ты не этот, пронеслось у Сыни в  голове.
Очень пытаешься не обращать внимания на взгляды консультантов, вообще пытаешься отключиться от любого зрительного контакта, получается слабо. Ты даже смирился с тем что стоишь в отделе белья, что тебя тащит вглубь зала этот, но когда он начал прикладывать белье к твоему телу, чавка вначале отпала…. И кажется, долетела до центра земли, стукнулась о ядро, подумала грохнуться дальше, но поняла что повод провалиться еще дальше еще будет. ХенСын просто не верил глазам, не верил, что этот способен выдать такое. Нет, он давно понял, что парень странный, но вашу мать! ХенСын сбледнул, покраснел, да и вообще на секунду стал самым настоящим светофором. Руки сжались в кулаки, скрежет зубов, кажется, слышал весь магазин. Но ты терпел, хотя бы, потому что это было вполне себе общественное место. Однако прошипеть тихо тебе не помешало, когда уже бельишко было запаковано. – Я не знал что у тебя такой странный вкус на белье. Хм… Ты и сейчас в таком? -  прищуренный взгляд выдает всю ядовитость, которая плещется в ХенСыне, хочется взять то что совсем недавно ЧунХен прикладывал к тебе, и просто поверх модной одежды нацепить этот чернокрасный беспредел. Что бы стыдно стало. Однако Сыни решил отомстить по другому. Внезапно повиснув на руке у братика, ХенСын сладко пролепетал, так что бы слышали все кто находится в отделе, мысленно просто выворачиваясь наизнанку от приторности, Милый, ты такой шалунишка! – челюсть, кажется, свело, захотелось поздороваться с белым другом. – У тебя же уже есть почти такой же! Да и не думаю, что красный подойдет под твой новый галстук! – Господи что ты несешь.  Ты искренне пытался изобразить из себя заядлого гея, даже бедрами вилять начал, губки бантиком сложил, внутренне просто скручиваясь от отвращения к самому себе. И так на девчонку похож, а уж с таким «мужским» поведением и подавно гей. Пассив при этом. Хотя если уж так посудить… То лучше не судить, заткнул ты сам себя выбивая из головы мысли.
И черт возьми, ХенСын понимал что это месть, на его действия, на его слова. Да, ну что-ж война так война. Ты с удовольствием принимаешь его вызов, и пусть это будет честный бой.
Дальше пошел скучный шопинг, даже любитель прошвырнуться по рядам в магазинах Хенсын, успел вдоволь назеваться и чуть не потеряться в толпе людей. А этому, судя по всему было наоборот, вполне себе приятно и весело.  Хотя последнее, наверное, все же вряд ли. И опять же, тебя удивило то сколько всего ЧунХен набирал. Его, наверное, совсем не интересовало, что везти все это добро негде, а напрягать свои руки ХенСын не собирался, да и садиться за руль, в случае если тягать тяжести будет этот, ты отказываешься. В общем, кажется, придется взять на кассе ситуацию в свои руки. В тележку опустилась бутылка водки, нет, если бы опустился, скажем коньяк, Хенсын бы еще хоть как то понял, но водка….Интересно для каких целей ему спиртное… хотя после труселев наверное удивляться не стоит. И с кем ему придется жить в ближайшие несколько лет. Да он же чокнется рядом с этим, повесится, покалечит всех кругом. В мозгу всплыла вновь эта восхтительная картина полуобнаженного ЧунХена с мелкими надрезами, только теперь на нем еще был тот самый беспредел, а на голове красовался восхитительный блондинистый парик. Пробрало на смех, Хенсын еле сдержался от внезапного приступа истеричного смеха. Нужно перестать думать о глупостях.
Итак, очередь медленно ползла вперед, и это нервировало еще больше. Было только утро, а настроение колебалось уже между хреново и сукаблятькажехреново. Да и вообще, какое еще настроение он мог поймать когда рядом находится машина для убийства хорошего настроения. ХенСын начал витать в своих облаках, и не заметил как очередь медленно но верно добралась до них. ЧунХен начал выгружать содержимое тележки, Хенсын в который раз потерял чавку от того сколько же он всего набрал. Но что больше всего его удивило, так это множество конфеток, жвачек, и внезапно пачка презервативов. У ХенСына выражение лица в момент когда пачка опустилась на кассу было примерно как бывает когда филин страдает запором. Даже хуже наверное. Игнорировать сея факт было сложно, но Хенсын решил отшутиться на этот счет – Это ты к приезду родителей готовишься? Ну там, украсим шариками входную дверь? Возьми тогда еще пару пачек, одной не хватит. – внезапно ты понял что краснеешь, а ощущения такие, будто тебя подвесили в невесомости, в голове пролетели некоторые обрывки больной фантазии. Хенсын покраснел еще сильнее, ощущая как по венам вновь пробежался чистый ток. Черт.
Продукты медленно перемещались по пакетам, правда не все, а лишь те которые одабривал ХенСын, всего вышло не так уж и много, довезти можно будет и в руках, единственное что пришлось взять так это бутылку водки, которую ЧунХен запротестовал относить обратно. Ладно, пусть лежит до ближайшего праздника.
Дорога обратно была более спокойной, правда единственное, что было вновь – близость. Которая странно, но пугала Хенсына, хотя бы тем что хотелось прижаться сильнее, пробежаться кончиками пальцев по торсу, на котором покоились твои руки когда мотоцикл мчался вперед. Черт, выброси эти мысли из головы….

Сердце упало куда то вниз, нет, вернее оно разорвалось, в одну секунду. Злость наполняла его каждую секунду, затапливая сознание, хотелось развернуть его к себе, смачно вмазать в солнечное сплетение, затем кулаком по лицу, разукрашивая миленькое блондинистое личико в синефиолетовый. Хенсына трясло от злости, черт возьми, неужели этот верит в бессмертие? Ничего, ты покажешь ему как не нужно играть с людьми. Раз он решил играть по таким правилам, ты поддержишь его, и сделаешь ответный ход, и ты надеялся что это будет шах и мат.  Единственное чего ты не хотел себе признавать, так это то что тебе в некотором роде понравилось, понравилось еле ощутимое касание теплых мягких губ, но черт возьми, при других обстоятельствах это было бы простительным. Сейчас – нет. Сейчас единственным желанием было, отомстить. Как бы ты не хотел, ехать пришлось на мотоцикле.  ХенСын держался за куртку ЧунХена, стараясь вообще не прикасаться к нему. Всю дорогу ты был погружен в свои мысли, тебя не интересовало вообще ничего, только собственный мир, в который ты погрузился. В голове прокручивалось последнее действие этого, бесило. Слишком сильно. Сейчас настроение упало до того что хотелось реально убивать, или же отпустить куртку и просто откинуться назад. ХенСын чувствовал себя отвратительно, и еще отвратительнее он чувствовал, потому что знал, что сделает, когда будет пересечен порог дома. А пока, пока нужно сосредоточиться и постараться сыграть свою роль на все сто процентов.  Еще немного, еще совсем немного. Руки слегка дрожат, от чего? От того что он впервые так себя ведет, и впервые хочет себя так повести. Так как не вел себя никогда, так как никогда больше не будет себя вести. Мотоцикл тормозит, ты слезаешь с него, без слов проходишь в дом, останавливаясь на секунду, оборачиваешься, непонятным взглядом смотришь на ЧунХена, шаг еще шаг, он вошел в дом, дверь медленно закрывается… 
ХенСын надевает маску самого конченого соблазнителя,  резко оборачивается и прижимает братика к двери, от чего сумки опускаются на пол, слишком внезапно. Ты проводишь кончиками пальцев по его щеке, опускаешься ниже, опускаешь свои руки на его, обхватывая вокруг запястий, слегка кривая улыбка. На секунду. Затем слегка едкое – К чертям шоу. Что ты ответишь на это? – с силой вжимаешь свои губы в его. Секунда, он оторопел, не ожидал все еще. ХенСын пользуется этим, мягко покусывает, нежно целует, углубляет поцелуй, не закрывая глаз, внимательно смотря за реакцией. Черт возьми что ты делаешь? Становится все равно. Целуешь страстно, сильно сжимая его руки, не давая пошевелиться, сейчас ты сильнее, потому что злоба переполняет. Чувствуешь внутри смешанную ненависть, удовлетворение  от его удивленного взгляда, от своей мести, но есть что то еще. И это что то, можно описать лишь как желание добиться того что бы он ответил. Желание ощущать как их губы переплетаются в поцелуе, настоящем, не ради мести, не ради жалких шоу для консультантов. Просто так, в порыве нежности или страсти. Выброси эти мысли черт возьми, делай то что ты задумал. Прекрати получать удовольствие от этих мягких губ, прекрати прижиматься к нему, не для того что бы удержать, а для того что бы ощутить его тепло. Воздуха не хватает, слишком нервничает, и это бесит. Черт. Резко кусаешь его за губу, побольнее, оставляя следы от зубов, отпускаешь, подбирая с пола сумки. Месть закончена, хотя не такая уж она и жестокая. Он лишь отплатил той же монетой, пусть теперь знает как играть с тобой в такие игры, и говорит спасибо что не пошел дальше, а мог. Мог довести до состояния близкого к потере контроля, вернее до состояния полной потери его же. Это было в его силах. Все равно что он уже давно забыл как это, играть чужими чувствами, для него он бы вспомнил, все вспомнил. Проходишь на кухню, разгружая сумки и раскладывая продукты по полкам в холодильнике. ХенСын делал вид что ничего нет, так же улыбался себе под нос, да и вообще, казалось что для него действительно ничего не произошло. Да, именно так. Все как всегда.
Подходишь к плите, включаешь газ, медленно дергается огонь в камфорке, ставишь на нее кастрюлю с водой, ждешь когда закипит, вообще отключаясь от внешнего мира. Одеваешь милый голубой фартук, завязываешь маленький милый хвостик, по детски забавный, самый настоящий ребенок, мило улыбающийся чему то своему. Напевают какую то веселую песенку, полностью стирая себе память о том что произошло буквально пару минут назад. Стирая грубый поцелуй, который ЧунХен подарил ему в магазине. Стирая его едкие слова про шоу. Стирая все, что бы не было ненависть. С этим человеком ему нужно будет жить, плохие воспоминания в таком случае не слишком желательны. Иначе жизнь превратиться в ад, хотя она уже превратилась в ад. И Хенсын на полной скорости мчится в руки демонам, так призывно тянущих к нему руки. А какая разница, что сейчас делает ЧунХен? Не его проблемы, он сделал свое дело, остальное… Пусть делает что хочет, хоть убивает его прямо сейчас. Пусть хоть бросает в него ножи, вилки, пусть хоть разбивает о него посуду, или же разбивает ему лицо в кровь. Все равно.  Хенсын не жалел что так поступил, хотя и считал что поступил слишком мягко. А вообще, довольно забавно, что их первый совместный день проходит так активно, что будет потом? Через час? Труп в ванной? Будет видно. Пока же, Хенсын с самым невинным видом варил пельмени, и раскладывал на столе столовые приборы.  Через пару минут все было готово, стол накрыт, ХенСын был почти доволен, а ЧунХен? Ты старался его все еще не замечать, хотя и приготовил на него.
Слышишь шаги за входной дверью, затем открывание крышки почтового ящика, и быстрые удаляющиеся шаги. Странно почту давно уже должны были принести. Но все равно, открываешь дверь, забираешь две странных письма, одно на имя Хенсына, другое на имя ЧунХена.  – Хэй, чувак, тебе письмо пришло. – говоришь как ни в чем не бывало, а что то разве случилось?
Садишься на диван, ЧунХен опускается на диван на против, не встречаетесь взглядами. Зачем. Все нормально, и срать что сердце внезапно сжимается от осознания того что он мог все испортить. Хотя нет, испортил все не он, а ЧунХен, когда первый затеял эту игру с поцелуями. Сам виноват что все так произошло. Не было бы его действия, не нужно было бы отвечать. Именно так. Слышишь как рвется бамага, фокусируешь взгляд на братике, смотришь как он начинает читать, следуешь его примеру, вчитываешься в первые строчки:
«- ХенСын… – тихо произносит светловолосый парень, будто в этом имени есть магия, которая сейчас произойдет, стоит только произнести его. Рыжик улыбается ему, хитро и лукаво, будто маленький лис, обвивает его бедра ногами, притягивает ближе, пальцы выскальзывают из тугого колечка мышц, заменяя их возбужденной плоть».
ХенСын не сразу понял что значит эти строчки, и судя по удивленному взгляду ЧунХена, не один ты не понял что это значит. Ты сглотнул, пытаясь понять что вообще сейчас происходит, и почему персонажи которые занимаются… эмн… оплодотворением, слегка, если кривить душой, похожи на них? И с какого счастья имя у одного из твое? Осознание приходит почти сразу, Хенсын заливается краской, закусывает губу. Черт, что же такое. ХенСын который только что поднял взгляд на ЧунХена, встретился с его взглядом, и тут же будто обжигаясь опустил взгляд, утыкаясь в письмо. Он уже черт знает какой раз испытывает это чертово смущение. Пытается скрыть смущение, опускаешь голову, занавешиваясь прядками рыжеватых волос. Чеерт…
«Быстрее, еще быстрее. ЧунХен ускоряется, буквально врываясь в податливого ХенСына, тот извивается под его умелыми руками.
- Хенсын… - тихо шепчет вновь блондин, проводя губами по шее, срывающегося на громкие стоны Рыжика, выходит до конца, для того что бы потом вновь войти, заполняя старшего всего. Черт, как же это приятно ощущать его под собой, ощущать его тепло, проводит руками по округлым бедрам, сжимая их в руках, буквально «натягивая» его на себя.»
Зачем читаешь, идиот? Не можешь вымолвить не слова. Лишь тупо смотришь на белую бумагу. Руки вновь трясутся, чувствуешь как краснеешь еще сильнее. Черт да что же это такое. Чувствуешь себя конченым первоклассником. Бросаешь листок бумаги на диван, резко встаешь и проходишь на кухню. Конечно, да, у тебя же еще не помыта кастрюля, ее же нельзя оставлять на долго…

Мы как наивные, взрослые дети. Так красивы и мечтательны.
Мы понастроили планов, но потом растерялись.
Мы не стали оправданием чьих-то надежд.
Мы не сбывались, и пропадали..
Злишься. На самого себя, вымещая злость на сковородке. Почему? Да потому что ведет себя как ребенок, краснеет по пустякам,  хотя никогда не был особо стеснительным, да и вообще всегда думал что функция «покраснеть» в его компьютере  организма отсутствует. И самое смешное, что краснеет от прочтения какой-то фигни, хотя и выкидывает такое, от чего любой бы сгорел от стыда. Хотя возможно все, потому что бурная фантазия обрисовала по-быстрому, нечеткими линиями все то, что происходило в тексте. Хенсын задумался, на секунду, и не подумайте, что засмотрелся на то, что обрисовывает фантазия, он скорее задумался, почему в тексте используется именно такие слова, хотя их можно заменить какими-то другими… Бедная сковородка, грохот по квартире стоит такой, будто ХенСын бьет ею о раковину.  Из раздумий просто смачным пинком его выбивают теплые руки этого, которые опустились на твои, приобнимая. Сердце ухнуло вниз вновь, весь напрягаешься, ждешь от него чего угодно. И собственно правильно, вы же оба конченые психа, можете что угодно, как угодно, да и вообще... Прикидываешь, что он сделает в следующую секунду, надеешься, что не будет вновь платить той же картой что и ты ему. Однако он не делает ничего, просто замирает на секунду, и тихо, даже ласково говорит  о том, что ужин готов. Чувствуешь в этом, какой-то подвох, и он был, иначе ЧунХен это не ЧунХен. Иначе ты поверишь в то, что на марсе есть жизнь, и твои родители сейчас там отдыхают. Чувствуешь себя странно, очень. С одной стороны подозреваешь, что все эти нежные порывы со стороны новоиспеченного братика лишь очередная игра, с другой стороны вновь это чувство защиты, надежности, которое успокаивает и дает глупую надежду. Еще минута и Хенсын чувствует, как его тянут к столу, слушаешься, сам не понимая почему. Послушно садишься, внимательно следишь за его движениями, когда он вытирает тонкие пальцы от мыльного раствора, пытаешься понять, что за чувства им руководят. Но на лице стена и стандартный похерфейс. Мистер похерфейс. Проскальзывает в голове, хотя хочется сказать ему это в тот самый фейс, нагло и язвительно, что бы он стер с себя эту чертову маску. Как же раздражает, что нельзя чувствовать то, что чувствует человек, в какой-то момент. Ты бы многое отдал за то что бы сейчас побыть в мире чувств мистера похерфеса. – Ешь – твердо произнес этот, хотя откровенно говоря, больше всего это походило на приказ, но ты был не слишком-то сытым, поэтому послушался. - А ты знал, что у нас в школе есть свой фанклуб? – вот зря он сказал это именно тогда, когда ты таки решил опустить вилку с пельменем в рот. Пельмень попросился наружу, и ты еле сдержал себя, что бы не выплюнуть его обратно в тарелку. Лишь жевать активнее начал, а то вдруг…. И решили, что мы выглядим как шикарная пара. – Хенсын решил что наелся. Шикарная пара? Они? Для убийств разве что только. Идеально подходят, ЧунХен просто личная  мигрень Хенсына.  Самое веселое было, пожалуй, то, что если тебя весь этот разговор превращал в филина, то этот спокойно начал есть, при этом с таким аппетитом, будто не ел год, или перед ним стоит наивкуснейшее блюдо, которое он никогда не ел. – Мило? Безумно, мать твою. – Выругался ты. Хенсын слишком привык держать в школе образ недоступного развратителя, которого многие хотели, но никто не получал. А тут, весь имидж коту под хвост.  То, что его могут считать геем, не волновало, а вот то, что имидж конкретно подпорчен, было обидно. Он так старался его поддержать, отказывал себе практически во всем, а тут один день и все отказы пошли насмарку. Но ХенСын придумает, как восстановить свой образ, во всяком случае, он на это надеялся.
- А ты значит, в фанфиках разбираешься? -  ХенСын вопросительно изогнул бровь, отодвигая от себя тарелку. – Не знал, – признать, что тоже об этом подумал, не особо хотелось. Да и поддерживать братика в вопросе о «колечке мышц» особого желания не было. – По мне так у них с мозгами не все в порядке.  При упоминаний округлых бедер ты смачно влепил этому пинок по ноге. Побольнее, что бы знал как, первое,  оскорблять бедра, сомневаясь в их округлости, второе, как искать эти самые округлости. При упоминании недотраха, Хенсын лишь кивнул, решив что говорить на этот счет что то уже не стоит, уже и так одним словом все сказано.  У ЧунХена, кажется, было хобби. Поганое такое хобби. Называется, подлови момент и ляпни. Только Хенсын решил зевнуть, как этот на распев потянул – Лисе-е-енок. Зевания застряли в горле, рот так и остался открытым. – Издеваешься? – тихо шипишь ты, но этот уже не слышит. ХенСына часто сравнивали с лисом, но назвали так практически впервые. И это, слегка раздражало, хотя и было приятно, странно почему.  Его вообще почти всегда раздражало то, что его назвали не своим именем, хотя и многие любили заниматься придумыванием прозвищ. Он даже привык к тому, что некоторые срывались и называли его Рыжиком, он терпел даже что порой его звали милашкой, правда мстил в ответ, не драками, нет. Кулаками махать это к людям у которых извилин меньше чем у мухи, ХенСын мстил словами и действиями. Но это не столь важно. Как бы то не бесило, Лисенок звучало вполне мило, и ты вполне скушал такое обращение. Пока ХенСын занимался раздумьями, бутылка водки из холодильника перекочевала на стол. Нет, против спиртного ты ничего против не имел, даже против такого крепкого спиртного. Но, черт возьми, кружечка в горошек? Лучше бы из горла дуплил… Дикое желание было прикрыл глаза рукой и долго долго сидеть в такой позе не видя как этот потягивает из чашечки водяру. Как же сурово все таки Хенсын грешил в прошлой жизни что его так наказывают…
Не выдержав, ты встал и потянулся к полке, достав оттуда стакан, наливая немного горючего, и залпом его выпивая.  Хотелось забыться. Вычеркнуть из памяти весь сегодняшний день, а лучше весь месяц. Вычеркнуть все, начиная с того момента как родители познакомились, начиная с того момента как ЧунХен впервые встретился с Хенсыном за общим столом. Вычеркнуть все что было у них совместного, и никогда, никогда не вспоминать. ЧунХена решено было пока игнорировать, и просто налив себе побольше, углубиться в попойку. Мысль напиться не самая удачная, черт его знает чем это может закончиться, но разве важно? Нет, конечно.  Когда бутылка опустела уже почти на половину, ХенСыну стало весело, он то глупо улыбался своим мыслим, которые он правда не понимал, а ЧунХену стало…. Похерфейсно.  Да чтоб тебя, опять эта маска. ХенСын не сразу понял, толи он сказал это вслух, толи подумал, в любом случае, тебе было уже все равно, слышит он или нет. Вообще, ты внезапно сузил глаза и начал внимательно смотреть на этого, задумчиво и с хитрой улыбкой. Точно лис.  И тут ЧунХен выдал то чего ты никак не ожидал. – А давай напишем свой…. Фан-фик. – опьяненный мозг не сразу понял что только что произошло. Затем выдал тучу мыслей на этот счет, и в конце выдал: мне что, слабо, что ли?  - Уверен? – готов понизился, слегка с хрипотцой, - отлично, - ХенСын уже встал и внезапно вполне трезвой походкой направился в свою комнату, оставляя ЧунХена наедине с бутылкой. Ушел правда не на долго, уже через пару минут вернулся, с маленьким белым нетбуком. Ставишь его напротив этого, отодвигая при этом бутылку и подтаскивая к месту братца свой стул, пододвигая его вплотную к его стулу, что бы лучше было видно, конечно же.
Касаешься бедром его бедра, сейчас особо все равно, пододвигаешься еще ближе, одурманенному мозгу вообще нет никаких звоночков, только туман. Открываешь крышку, включаешь, ждешь когда все загрузится и запускаешь word. Создаешь новый документ называя его ласково «пиздец», другого названия и придумывать не нужно. Поворачиваешь голову к братцу, слишком близко, улыбаешься, и кивком головы намекаешь начать писать историю, мол, а я вольюсь в процессе.  Вообще отдаленно мозг дергал все предупреждающие колокольчики, но ты их всех заьтыкал, наливая себе в стакан еще немного, что бы отрубило окончательно. Что бы было все равно, что, как, зачем. С новым большим глотком чувствуешь что колокольчики заткнулись, потонув в воде. Вода? Какая вода? А и черт с ней. Становится легко и весело, и даже написание фан-фика не вызывает больше прежнего филина, наоборот. Идея кажется гениальной, ХенСын был готов залезть на стол вооружившись половником, и орать идеи которые посещали его. Правда, идеи скорее полного стеба, а этот судя по всему был настроен на написание немного другого стиля текста, но разве важно? Нет, конечно! А теперь дадим ход мистеру Похерфесу!

Ночь на дворе, пес в конуре,
Птичка кричит ку-ка-ре…
Я у двери молю: "Отвори",
Ночь на дворе не ори.
Татуировку сделаю небесной красоты,
На ней большими буквами я напишу, что ты,
Ты, отказала мне два раза,
- Не хочу, - сказала ты.
Вот такая вот зараза
Ты ЧунХен моей мечты!
Игра приобретала все новые и новые обороты. Невинное, а сейчас оно было невинным, утро превратилось в пошлую ночь. ХенСын фыркнул, когда ЧунХен решил съездить в клуб, прикидывая в какой из многочисленных он его привезет, думая о том насколько хорошо его будут там знать. Естественно, школьная недотрога была такой только в школе, за пределами он уже не особо выделялся своей «нет, нет как так можно!». Когда ты переступал школьные ворота, ты превращался в совершенно другого человека, а с наступлением ночи менялся окончательно. Невинная школьная форма заменялась чертовски узкими штанами, майками державшихся из-за слишком глубокого выреза на честном слове. Слова сменялись на более резкие, слегка даже язвительные. Да, если в школе он был недотрогой, то вне школы он превращался в холодного и стервозного развратителя. Правда, от куда этому было известно о другой стороне монеты? Не откуда конечно. Отлично, сделаем ему маленький сюрприз, а главное посмотрим, что он задумал на этот раз.    Послушно одеваешься, крутишься перед ним будто девка перед своим папиком, чувствуешь себя… галимо, даже погано. Каждый раз, одевая, что-то боле подходящее, то, что нравилось этому, а не тебе. От этих ощущений, странных от которых в сердце рождается неприязнь, отрезвляешься, полностью, будто не пил ничего. Хотя, в целом для того что бы напиться тебе нужно было по меньшей мере три бутылки абсента, самого крепкого, ксенты например. А уж от пары рюмок водки он чувствовал себя так же как будто и не пил вовсе. Правда глаза блестеть начали, и в голове слегка шумело, но не  пьяно, а скорее водка дала чувство развязанности. В таком состоянии ты мог выкинуть многое, даже очень многое.  Дорога до клуба была тихой, Хенсын пытался не обращать внимания на скорость, пытался не думать о том что ЧунХен пьян, пытался вообще не о чем не думать, зациклиться на внутреннем мире, поймать свой канал и посмотреть космоновости. Хомячок тем временем выжимал из своего мотоцикла всю скорость, на которую тот был способен. В лицо неприятно бил ветер, поэтому полдороги Хенсын провел, уткнувшись лицом в его спину. От скорости леденели пальцы, а сердце переворачивалось, или это не из-за скорости вовсе?  Как и ожидалось, ЧунХен привез Хенсына в известный ему клуб. Он танцевал тут пару раз, однако сама обстановка ему совсем не понравилась. Да и слишком много желающих было пристать к милому женоподобному танцору. Это Хенсыну не нравилось, поэтому бывал он тут лишь в компаниях, и то, раз в год и то меньше. Однако ЧунХен тут был как фруктовая сыворотка в йогурте. – Лисенок. – Опять донеслось до Хенсына, от чего тот поморщился, желая дать хорошего, даже смачного пинка этому. Бурундук несчастный! Но ты стерпел, проглотил подступающую обиду, решив, что это выше тебя. Действительно, обижаться нужно на близких людей, а этот вроде особой близостью не блистал.  Тебе всунули, какой-то бокал, и, подождав немного, слиняли, ссылаясь на срочно появившиеся дела. Что ты почувствовал в этот момент?  Сложно сказать. Но подвод почувствовал определенно.  Перед тем как уйти он глотнул из твоего стакана, ты вновь поморщился, переворачивая стакан, так что бы место, где касались губы этого были в противоположной стороне от места где коснуться твои губы. Сделал глоток, отставил. Лучше не рисковать, вдруг он выдаст еще какую либо гадость. 
Не зря же ты не любил этот клуб. Прошло не больше двух минут как к тебе подсел молодой человек, начав с тобой разговор. Было не интересно, даже противно. Но разве этому было интересно? Он лишь всовывал Хенсыну стаканы с пойлом и нежно ворковал ему на ушко, будто нарочно касаясь его губами. Ты напрягался, но пил, не потому что послушный, потому что внезапно стало все равно. Что будет, как будет. В конце концов не впервой.  Руки незнакомца блуждали по талии, от приличного количество алкоголя в крови чувство пофигизма усиливалось. ХенСын пожалуй даже был готов уже обнять в ответ, использовать парня в своих целях, а на утро кинуть как обычно. Но тут все пошло не так. Вернее, пришедший ЧунХен открыл таки глаза тебе на правду. Значит так ты решил играть? Легонько отталкиваешь от себя жалкую купленную игрушку, та отходит, разочарованно и грустно вздыхая. Сука. Зло смотришь на этого, руки сжимаются в кулаки, ненавижу, на губах легкая улыбка, в глазах ненависть и неприязнь. Ты заплатишь за эту игру. Прямо сейчас.  Берешь его за руку, резко, даже несколько больно. Знающие люди уступают место на танцполе, затихают. Стоишь и крепко держишь этого, что бы не ушел. Ждешь следующего трека, ты отомстишь ему. Заставишь хотеть себя всем своим существом, заставишь сгорать от желания. Ты можешь. Следующий трек более яркий, музыка бьет по низам, внутри все содрогается, ждешь ровно секунду. Плавные движения полные эротизма и желания. Твои руки на его груди, ниже, скользят по его бедрам, вверх, вновь на груди. Горячее дыхание на его шее, губы едва касаются кожи. Тело извивается под музыку, и ЧунХен в этом танце играет не последнюю роль, наоборот, заглавную. Еще более эротические движения, нога на его бедре, не уйдет, не сможет, ловишь его руку положив себе на грудь, откидываешься назад, да, именно так.  Ты старался всячески соблазнить его, движениями полные страсти и огня, прикосновениями, жесткими, нежными, мимолетными, настойчивыми. Танец был как самый страстный секс, только более тоньше, более желанный. Чувствовал его дыхание, и черт, как же это приятно когда его ритм сердца так сбивается. Черт.  Трек подходит к концу, ты медленно обнимаешь его за шею, и томным хриплым голосом подпеваешь началу новой песни - На самом деле здесь всё проще, я помешан на ней. И препарат давно замешан в её странный коктейль, - губы едва касаются его уха, прижимаешься даже слишком близко, срать что подумают другие, не для них ты устраивал это шоу, не в этот раз.  Продолжаешь так же томно подпевать, - Один глоток - наверняка ты уже стал моим. Просто ещё не понял. – меняешь окончание в последних строчках, криво улыбаясь и внезапно касаясь его губ своими. Нет, если раньше поцелуй был полный жесткости и страсти, то на этот раз он был нежным, невесомым и срывающим крышу. Руки крепко обнимают его за торс, прижимая как можно ближе к себе, Хенсын умел соблазнять. К каждому замку найдется свой ключик, и он найдет ключ от замка сердца ЧунХена. Во что бы то ни стало. Он обязан. В конце концов только так он сможет отомстить этому глупому мальчишке за то что он наделал. Сам виноват, он мог остановится, мести могло бы не быть, если бы он не сделал то что сделал в клубе. Если бы не подкупал шлюху, если бы не платил ему за то что тот соблазнит тебя. Если бы не заказывал человека который будет уделять тебе время, для того что бы использовать и бросить. Сам виноват черт возьми. Если бы не сделал, ничего бы не было. Было грустно, совсем немного, но грустно, так что щипало глаза, пришлось закрыть, не целуя больше, нет, просто обнимая, не отрываясь от губ, просто припадая к ним своими, объятия больше не крепкие, так же невесомые. Люди вокруг уже разошлись, им стало тупо не интересно то что сейчас творится. Самый смак они увидели, остальное не их ума дело было. Хотя нашлось несколько зевак, которые смущенно тыкали на этих двух, краснели и отворачивались, правда потом поворачиваясь вновь.
Понимаешь что испортил все то что так усердно готовил последним порывом, кусаешь себя за губу, отходишь от него, но на этот раз не делаешь вид что ничего не произошло. Наоборот. Криво улыбаешься чуть приподнимая бровь. Я надеюсь мой ответ тебя удовлетворил? Что теперь будешь делать? Изнасилуешь меня? Или вновь подкупишь шлюху? – в глазах читается лютая ненависть, в них нет больше тех нежных порывов которые проскользнули во время поцелуя. ХенСына накрыла волна злости, смешиваясь с теми бокалами алкоголя которые ты уже успел выпить. Злишься еще сильнее, руки сжимаются в кулаки вновь, хочешь врезать ему, но понимаешь что уже достаточно ему отомстил. Тебя здесь врядли еще раз увидят, а вот у него тут знакомые. Как жаль что репутация так жестоко сломлена. А после такого танца который подарил ему «Лисенок» репутация не просто пострадала, она просто испарилась будто и не было. И ты был рад. Он испортил твой имидж, ты его. И если потребуется сделаешь это еще раз. Смотришь на него с вызовом ожидая последующую реакцию, что он сделает? Если ударит? Если изобьет до смерти? Срать, все равно, если что он сядет, не ты. Да и не посмеет он руку поднимать, а на что то еще кишка тонка.

Пьянит заведомая ложь,
В неё на миг поверил сам,
Так обезумел от тепла.
Как часто люди делают глупые поступки, и как чертовски часто эти поступки выливаются в еще более странные действия. Так было и сейчас, такой же глупый поступок Хенсына привел к тому, что он не ожидал. Он надеялся увидеть в его глазах злость, ненависть или отвращения. Но нежность, нет, никогда. Когда ты поднял на него взгляд, то встретился с нежным и мягким взглядом, от которого весь мир перевернулся, с ног на голову, и ты остался в подвешенном состоянии. Черт. Привычные клубные цвета, будто в инверсии, все темное стало светлым, все яркое стало черным. Музыка льется, будто из-под воды, медленно, глухо, будто дешевый задний план столь же дорогой драмы. Чувствуешь его нечеткое сердцебиение, знаете, в таких моментах в книгах и в фильмах часто указывают, что сердца героем бились в унисон, но нет, их сердца бились не в унисон, наоборот, будто дополнение друг другу.  Бьются немного грустно, тук-тук, будто такая родная, далекая, давно забытая мелодия, которую когда то так часто слышали. Черт с ней. Хочется кричать, так что бы все легкие в кровь, так что бы голос сел, до хрипоты вместо крика. До немых слез,  до тихой истерики, которая будет разрывать всего изнутри. Черт, почему же так больно, почему нет чувства победы? Только безумная тупая боль, выбивающая из легких весь воздух. Задыхаешься, тихо, даже не пытаешься убежать из плена его глубоких глаз. Наоборот, тонешь, с головой, захлебываясь чувствами, давясь странными словами, выплевывая слезы через резкие слова, которые так хотят  вырваться из плена плотно сжатых губ. Больше нет улыбки, нет.… Почти не чувствуешь как он тащит тебя за собой, не сопротивляешься, потому что нет сил. Резко он отталкивает тебя, чувствуешь, что еще немного и упадешь,  но буквально чудо не дает тебе познакомиться поближе с совсем не эротичным черным грязным асфальтом. Пытаешься отойти от двери, понимая, что кажется, первые чувства, мелькнувшие в глазах Ена, были все го лишь маской. Грустью по венам, так что хочется с силой ударить о бетонную стену дома, так что бы кулак в кровь. Чувствуешь, что теперь тебе не отвертеться от серьезной травмы, что в этот раз все таки доигрался. Опасная игра, даже слишком, и в ней ты сейчас проигрываешь. Впервые в жизни кажется. Свет от фонарей с каждым шагом становился все тусклее, последний шаг, вновь он толкает тебя, больно натыкаешься спиной о острые края сколотых старых кирпичей. Закусываешь губу что бы не закричать от резкой боли, прокатившейся по позвоночнику. Кажется, до крови поцарапал плечо. Но какая сейчас разнится. Судьба будто оттягивает решающий момент, телефон издал одинокую трель оповещая хозяина волшебной палочки двадцать первого века о том что ему пришла смс. Чувствуешь дрожь в теле, хочешь хоть как то, что то исправить, но не можешь, даже пошевелиться не можешь. Почему? Странно тут, просто оцепенение. Не от страха, а от странного желания, рискованного желания, посмотреть что будет дальше. Тем более, ты не трус что бы сбегать. Он заказывает такси, значит не будут ехать на мотоцикле, хорошо… На тебя накатили вновь воспоминания поездки, его теплая спина… Очередной пинок из мыслей, этот подходит слишком близко, от чего ты вжимаешься в стенку, испытывая реальный страх. Правда стараясь не выдавать его, и у тебя получается. Страх плещется только в самой глубине бездны глаз. Его руки внезапно совсем нежно и невесомо касаются лица Хенсына, все равно что сейчас на твоих щеках следы его рук, ощущаешь его горячее дыхание почти у самых губ. Но чертова случайность, проезжающие мимо байки заглушают ревом моторов голос ЧунХена. Становится больно, когда его пальцы сильно сжимают хрупкие плечи парня. Слишком больно, будто его пальцы деформируют его, переделывают, подделывают под себя. Его нервный смешок, твой удивленный взгляд. Буквально на секунду, затем расстояние между ними уменьшилось до минимума, так что дыхание казалось бы стало общим, вновь ощущаешь дрожь, но теперь уже совсем не по тому. Близость этого парня доводила тебя, ты пытался не обращать внимания на это целый день, сейчас, когда в голове все шумит, когда тело еще помнит близость эротического танца отгонять от себя факт желания стало совсем проблематично. Его пальцы касаются твоих губ, оставляя на них каменную крошку, но разве это сейчас важно, затем ощущаешь его язык на губах, от чего ноги подкашиваются.  Черт… Что же такое…. Ухмылка, победителя, ведь в этой борьбе за весь день, победителем вышел все таки он. Не ты, а он. Ты проиграл, еще с самого утра, взял слишком высокую ноту и испортил всю песню. Или они оба ее испортили? Или наоборот?  Сердце пропустило удар, или даже два, становится даже больно. Цепляешься за его плечи, отчаянно. Спине больно, немного, но черт с ним. Поцелуй резкий, агрессивный, не просто борьба, бой на ножах, на смерть. Не сдаваться, нет, никогда. Очередной укус, очередное прикосновение языка к его. Сдались оба, когда сил продолжать не было, когда отчаянное желание превратилось в нежные порывы, в легкий бит сердцебиения, поцелуй вновь нежный. Как тогда в клубе. Наслаждаешься в нем, тонешь в нем, растворяешься, будто даришь всего себя этому светловолосому парнишке с такими манящими соблазнительными губами, с бездонными серьезными глазами, с постоянной полуулыбкой на губах. Черт…. Что только нашло на тебя, глупый мальчишка. Разве ты так редко обжигался, что решил влюбиться в едва знакомого парня? Влюбиться? Нет –нет, нет… Не влюбиться… Все не так…
Вновь эта короткая трель телефона, Чунхен почти не отрывается, они все еще слишком близко друг к другу. И не одного нет сил, желания отходить, наоборот, прижаться еще сильнее, еще крепче. Игру провалили оба, вся их борьба завела их в типик, заделывая выходы и входы, они остались замурованными в этом мире, привязанными друг к другу. И даже если захотят развязать эти узы, не смогут. Не в их состоянии развязать то что завязано судьбой. Хенсын  боится открыть полностью глаза, кажется что оба парня находятся в коконе пламени, их общего огня которое они вызвали своими дерзкими поцелуями.- Домой. – тихо говорит ЧунХен, опуская голову на твое плечо, от чего становится как то тепло, даже слишком. Хочется улыбнуться, перебирать его блондинистые пряди волос, и просто почувствовать себя счастливым.  - Черт, че-е-ерт, че-е-е-ерт – Еле сдерживаешься, сам не можешь терпеть, хочется вновь ощущать его губы, хочется вновь и вновь наслаждаться этими поцелуями. Черт… Пора.. Тихо говорит голос внутри, как ты оказался в машине загадка, просто в этот момент мозг обдумывает все то что произошло недавно. Сидят друг от друга на пионерском расстоянии. От обоих исходит напряжение, Хенсына трясет, от лишь сжимает пальцы, гипнотизируя картины за окном. Успокаивает, совсем немного. На губах чувствуется его вкус, черт. Кажется сходишь с ума. Совсем теряешь голову, особенно сейчас, когда прикрывая глаза картина их поцелуя просто стоит перед глазами, а по венам будто самая качественная наркота пробегает ток возбуждения. Машина медленно останавливается. Первым выходит ЧунХен, затем выходишь ты. Не обронив ни слова идете к двери. Ощущаешь напряжение, сильно напряжение. Внутри все сжимается, с силой, становится вновь больно. Невыносимо больно. Поворот ключа, дверь закрыта, всего секунда, тебя будто бы срывает. Берешь его за руку, притягиваешь к себе, мимолетно целуешь, безумно нежно, вновь возвращая все те ощущения что были недавно. Отрываешься, тянешь его за собой, в комнату. Становится все равно. К черту, всех, все. Пусть будет что будет, сейчас им обоим нужно было это, и все равно что будет завтра. Пусть хоть конец мира, пусть хоть мир будет рушиться, они лишь возьмутся за руки и встретят конец вместе, с легкой улыбкой. Сейчас же все будет именно так. Сейчас мир будут рушить они, бросая ему вызов своими поступками. Крепкие объятия, поцелуи. Уже в комнате. Не делаешь каких либо посягательств, лишь целуешь, крепко обнимаешь, нежно, страстно, показывая насколько важны ему сейчас эти поцелуи, насколько нужны ему сейчас его объятия, его присутствие рядом. Ты действительно нуждался в нем сейчас, не потому что безумно хотелось, потому что был нужен именно он. Просто рядом. Просто всегда. Наивный мальчишка. Малому тебя жизнь учила. Да и черт с тобой, играй сегодня эту роль, уже скоро ты пожалеешь о своих поступках, ос своих порывах. Маленький наивный ребенок. – Будь со мной. Сегодня. Пожалуйста. – Тихо просишь ты, не потому что сомневаешься в его присутствии. Потому что жизненно необходимы, иначе оба сойдете с ума. От тишины, от шума в голове, будто работающие насосы, от глухих ударов, от учащенного дыхания. Никогда прежде не говорил такие слова, никому. Ему хотелось произнести именно эти слова, и именно этому человеку.

Рай на земле покажу тебе в красках,
Сделав надежду реальною сказкой
Во власти ночи, без долгих прелюдий
Как ты захочешь, так всё и будет
Безумно глупо просить почти незнакомого человека остаться, еще глупее вот так просто, растворятся в каждом его прикосновении, рассыпаться на мелкие атомы при каждом его поцелуе и так безумно ощущать его руки под майкой. И так глупо, еле справляться с сердцем, пытаясь, безуспешно, конечно же, успокоить бешеный его стук. И как безумно, и чертовски странно понимать, что сегодня их история будет переписана. Сегодня они перепишут все, это будет их общее забытье, напишут все сначала, без тех жестоких и фальшивых поцелуев ради мести, без тех резких слов. Сегодня они напишут историю своей страсти, желания, родившегося под клубный трек, под совсем не детские движения танца. Да, их история теперь будет такой, лишь на одну ночь. А дальше? Все равно. В их истории нет прошлого, и нет будущего, только мимолетное легкое настоящее, наполненное присутствием друг друга. И вновь рассыпаясь на атомы, каждой минуты, секунды, так безумно, просто надеяться, что в их маленький мир никогда, и никто не войдет. Что в их мире будут только они одни, и что о нем никто не узнает. И что он будет не на одну ночь, а на всю жизнь. Так наивно, просто по детски улыбаться, отдаваясь полностью, вновь и вновь сходя с ума полностью. Хотя, оба они чокнутые, и тут уже не поспоришь.
Знаете, это странно, просить кого-то остаться, желая этого всем сердцем, не как всегда, из-за чего-то, по-новому, из-за того что хотелось, из-за того что не было сил отпускать. Казалось, что если сейчас он просто уйдет то весь выстроенный Хенсыном мир упадет под тяжестью странного чувства, о котором никто и никогда не узнает. Казалось что все стены, так тщательно выстроенные тобой просто разрушаться, выпуская слабого и беззащитного тебя. Нельзя отпустить, никак нельзя! И он не уходит, просто потому что сил нет. Даже осознание того что ты вновь можешь играть не останавливает его. Просто хочется, наслаждаться друг другом сейчас, отдавать друг другу каждую частичку себя. Только сейчас, потом ведь будет все как прежде, правда?  Поцелуи сносят крышу, не в состоянии больше сдерживать тихие стоны. Тело жаждало его, как впрочем, и ты, ты действительно хотел его, хотел, что бы он был рядом сейчас, искренне. Как же ты скучал по этому чувству, от которого сердце чуть сжимается, а каждый поцелуй это как полет в пропасть. Долгий, волнующий, такой болезненноприятный, с легким привкусом страха.  Каждый раз, падая в эту пропасть тебя, начинало трясти, еле ощутимо, кажется перевозбуждение. Да кого это сейчас волнует. Что-то не так, что? Судя по всему то, что от, куда то звучит музыка, глюк? Прижимаешь его к себе ближе, еще ближе. Как он жил раньше без него? К черту!
Чего ты никогда не простишь ЧунХену так это того что произошло дальше. Ничего, за тобой тоже не застопорится, отомстишь, Пусть так же почувствует себя неудачником перед кем то, а сейчас не в этом суть. Да и не важно сейчас это, важно будет потом, а пока, телефон отлетел в другую сторону кровати, или же теряется где то в подушках? Да какая разница. Первые ощущения самые странные, с одной стороны больно, с другой стороны знаешь какое наслаждения получишь, если потерпишь немного, - Люби меня, Лисенок - и ты любишь, послушно, всем сердцем. Не факт что только на одну ночь, но он же ни о чем не узнает? Да даже если и узнает, какая ему разница до чувств ребенка, который так старательно меняет маски защищая себя внутреннего. Черт, как же это глупо. Ощущать его в себе, это так правильно, будто они созданы друг для друга от и до. Обхватываешь его талию ногами, желая ощутить его в себе глубже, еще глубже. Прогибаешься, не сдерживаешь стоны, не можешь сдержать. Слишком хотят вырваться, да никто и не против. Их история сегодня только для них двоих, сегодня никого кроме них в истории нет. Только ты и он. И этого достаточно, только сейчас. Слишком нежно, черт, да ты кажется мазохист.  От нежности сносит крышу, и чертовски хочется сильнее, глубже, грубее. И он будто читая мысли, срывается, все равно на эту нежность, на эти неторопливые движения. Грубые движения, нравится, подстраиваешься под него, кусаешь губы, не в состоянии больше справляться с собой, царапаешь его спину, неосознанно. В голове скользнула мысль о том что это хоть какое то доказательство того что сегодня они были вместе. Поцелуй, слишком чувственный, вновь срываешься со скалы, падаешь, черт, совсем скоро земля, плевать. Еще, Боги, да!  Как же приятно вновь и вновь ощущать его движения, комкать пальцами простыни, кусать губы до крови от возбуждения, желания, от этой сладостно полуболи, как же это естественно просто любить его, просто отдаваться растворяясь в действии. Становитесь единым целым, только на этот день. Завтра все будет по другому, правда же?
Еще немного, еще жалкие минуты и их история будет дописана, До конца, в их истории нет хеппи энда. Их история заканчивается ничем, с последним стоном, на этом в их истории поставится последнее многоточие. Что будет дальше неизвестно, это лишь первая глава их счастья. И будет еще много таких глав, которые они когда либо перепишут.
Смотришь в его глаза, ничего не случилось, просто трясет, от перевозбуждения, или чего то еще. Какая разница в целом. Пользуешься моментом, резко переворачиваешься, Ен оказывается снизу. Покрываешь его лицо нежными трепетными поцелуями, вновь начиная этот бешеный танец. Еще чуть чуть, и музыка кончится, еще чуть чуть и отбиваемый бит сердцем остановится, что бы потом вновь играть свою спокойную мелодию. Сжимаешь чуть его в себе, покусывая его губы. Да….  Тихошепчешь его имя, в его губы, говоришь какую то ересь, просто для того что бы было, просто для того что бы не в тишине, нарушаемую лишь еле уловимым скрипом кровати, тяжелым дыханием и тихими стонами. Ну же….

Иногда мне невыносимо без тебя.
А иногда мне все равно, увидимся ли мы снова.
Дело тут не в морали, а в том, сколько человек способен вынести.

Все произошедшее кажется, каким-то расплывчатым сном, будто в тумане, белым и таким пугающе притягивающим. Вы не замечали что когда туман белоснежным покрывалом стелется по земле есть такое пугающее чувство, что что то там, есть, пугающее, отталкивающее, но с другой стороны, хочется проникнуть в эту тайну, узреть своими глазами что это просто туман, и в нем нет ничего. Притягивает, пугает. Именно так. Хенсын сгорал от переполняющих ощущений, терял голову, нырял в эти темные полные желания и страсти глаза ЧунХена, не желая выныривать, навсегда потонуть в этих глазах, остановить время, наслаждаться этими минутами. Понимаешь что уже через несколько часов, утром, все будет по другому. Не будет той нежности и даже любви, скользящая сейчас рука об руку со страстью. Однако, какая разница что будет потом.… Именно Такой была последняя мысль Хенсына когда его голова опустилась на подушку, и размеренное дыхание Чунхена начало усыплять.
Хенсын куда то бежит, вернее от кого то. Страха нет, но что то заставляет его бежать, быстрее, еще быстрее. Сзади слышится, чей то голос, но тебе все равно, ты лишь стремительнее убегаешь. Надеясь, что как все будет не так как во всех примитивных ужастиках. Однако стоило тебе об этом подумать, как прямо перед ногой возникла веревка, которую ты не успеваешь перепрыгнуть, валишься на асфальт, тихо простонав, что то. Внезапный мощный луч практически ослепляет. Клубный прожектор? Удивленно открываешь глаза, лежишь на танцполе, вокруг стоят молодые люди, внимательно смотря на тебя. Поднимаешься, в ушах начинает звучать музыка. Как то на автомате, не задумываясь, начинаешь танцевать. Легкий попинг, па классического танца, верхний попинг, легкие элементы хип-хопа и брейка. Зал гудит, а ты продолжаешь двигаться, музыка все ритмичнее, движения резче, трудные стойки на руках, вновь брейк. Зал взрывается в аплодисментах, и внезапно исчезает. Сейчас зале только один человек, ЧунХен, резкий танец перетекает в страстный, плавные движения, волны телом, пиджак летит, куда-то в сторону. ЧунХен лишь улыбается, криво немного, чуть приподнимая одну бровь. Хочется послать все, вновь прижаться к нему, но неведомая сила, а скорее просто сюжет сна, заставляет двигаться дальше. Легкий шаг на встречу, продолжаешь двигаться, приподнимаешь майку, движения еще более плавные, на губах соблазнительная улыбка. Еще один шаг, и он уже стоит радом с тобой, положив свои теплые ладони на твои бедра. Касается губами твоей шеи, ты лишь сильнее извиваешься в его руках, закидывая ногу на его бедро, выгибаясь в спине, он лишь проводит кончиками пальцев по внезапно оголенной груди, покрывая поцелуями лицо. Свет погасает, лишь слабый свет от куда то взявшейся свечи освещает его спальню. Спальню? Впрочем какая разница. Тяжелое дыхание, твои стоны, легкий скрип кровати. Черт. Волны наслаждения пробегают по его телу, кусаешь губы, не сдерживая стоны. Еще. Еще одно движение и ты упадешь в ад, прощай рай ты был безумно близок. Еще минута и он навсегда попадет в ад, будет вариться в своей страсти и желании, вместе с ним, навсегда, а черти будут лишь смеяться, подталкивая обоих грешить вновь и вновь. Но внезапно все заканчивается, вернее, на тебя обрушивается суровая реальность. А если быть точнее, то вовсе не суровая, а безумно приятная. Сон больше не держит, и ты лишь извиваешься от его действий. Кусаешь губы, едва сдерживая себя. И все заканчивается вновь. Удивленно смотришь на него, пытаясь понять что случилось, однако наглые черти во взгляде ЧунХена говорят лишь о том что заканчивать ему придется самому. Кидаешь вслед ему подушку, жалея что под рукой нет кирпича. Он бы идеально подошел сейчас. Скрипя зубами, идешь в ванну, холодный душ сейчас был более чем уместен. Еле справляешься с возбуждением, наслаждаясь холодными струями воды. Стучишь зубами, и выползаешь из ванной, грозясь свалить вину на Чунхена, если заболеешь. Одеваешь белые обтягивающие джинсы, порванные в некоторых местах, с черным потертым черепом на левой штанине и клетчатую голубую рубашку, поверх белой майки, с слишком глубоким треугольным вырезом. Увиденное в зеркале вызывает более чем удовлетворение, и ты таки выходишь из комнаты, спускаясь на кухню. Именно в этот момент ЧунХен внизу разговаривал по телефону, договариваясь кажется о предстоящей гонке.  Его голос был воодушевленным, и радостным, будто гонки, судя по всему все же на мотоциклах, были совсем не опасным, а даже наоборот, веселым и детским занятием. Хенсын ощутил легкий укол страха,  именно в этот момент наверное пришло осознание того что один Чунхен никуда не поедет, а если откажется брать, то придется удивить брата своими умениями.  Хенсын подождал пока тот положит трубку, и весьма нагло произнес, даже не думая что тот откажет, пусть только попробует как говорится.
- Гонки значит? Не против если я с тобой? Скажешь против запру в комнате и не дам от туда выйти. И если думаешь что сил не хватит ты ошибаешься.

Tonight we escape
Just you and me
We'll find our peace
Somewhere across the seas?
- Запрешь? – несколько удивленно переспросил Чунхен, на что ты довольно кивнул, пытаясь не обращать внимание в то что одет братик, а вернее в то чего он вообще не одет. Нет, тебя это совсем не смущало, но просто, после некоторых моментов вчерашней ночи видеть его в одном полотенце было, несколько странно, ну это если выражаться мягко. – Что таким мальчикам делать на гонках? – ты удивленно дернул бровью, кажется он еще не привык к мысли о том что ты совсем не такой невинный мальчик коим являешься на первый взгляд.  – Устроишь и там танцы? – ты напрягся, готовый высказать свой веский вяк на этот счет, и так же на счет того что ему, ЧунХену, стоит немного поменять свое отношение и мнение о Хенсыне. Однако хомячок уже утратил интерес к данной теме разговора. – Действительно. – совершенно беззлобно ответил ты, хотя голос был слегка пропитан легкой грустью. Никакого дела. Ты даже не хотел замечать как он сейчас напряжен, естественно, придется приглядывать за непутевым братом, отвлекаться от самого процесса гонки, и так далее. Просто сделай так, что бы у меня из-за тебя не было проблем. А для этого, не попади под машину, не раздражай ребят, не шуми, и переоденься, в конце концов. – бровь вновь дернулась, сузив глаза, ты смотришь на ЧунХена, злобно скрипнув зубами. – Проблем не доставлю. – только и прошипел ты, намереваясь не переодеваться сегодня вообще, а если и переодеться, то в более открытую одежду, коли ему так не нравится. От следующего предложение свело челюсть, и заодна сердце пропустило пару ударов, слова сильно тебя задели. Даже слишком. Хотелось подойти и хорошенько ударить, но ты терпел. Не слова не говоря на его последние предложения, ХенСын взял с тарелки бутерброд, буркнув, что то про то, что он, и порезать, нормально не умеет, начал поспешно уничтожать, внезапно безумно вкусные, кривые бутерброды.
Остальное время они провели отдельно друг от друга, Хенсын все это время сидел в гостиной, и смотрел телевизор, вернее, притворялся что смотрел, на деле же прокручивал всю утреннюю ситуацию. Которая сколько бы он ее не прокручивал была несколько обидной. Однако этому бревну черствому, было кажется все равно. Хенсын так и не переоделся, чисто из вредности. Если бы он не сказал ни слова, то ты бы оделся в более теплую одежду, а так даже если замерзнет и будет стучать зубами, все равно не переоденется. Потом было время музыки, развалившись на диване, ХенСын часа три листал плейлисты айпода, в надежде найти в ней что то что отвлечет от всех мыслей которые бегали в голове. А их там было много, и каждой тараканы хлопали стоя, а идеи и мысли тонули в овациях и убегали за кулисы. Незаметно настал вечер, а потом уже и вовсе ночь. Как тебе удалось протянуть время ты не понимал, пути обратно уже нет. Пронеслось в твоей голове как раз тогда когда машина мягко притормозила у самого не осветленного участка шоссе. Ты пытался не обращать внимания на эти странные взгляды, хотя уже успел пожалеть что вообще вызвался поехать вместе с ЧунХеном, однако чего сделано то сделано. И отступать больше действительно некуда. Вся дорога, как впрочем и весь день, был молчаливым. Оба были погружены в свои переживания, и времени на разговоры уже не было. Грустно даже как то. Особенно сидеть в теплой машине, наблюдая как за окном мелькают дома, и впадать в некую меланхолию. Сейчас же, смотря вперед, на хорошо освещенное пригородное шоссе было страшно, немного. Не за себя, нет-нет, за себя Хенсын никогда в жизни не переживал, слишком рискованный, он переживал что может что то случится с ним.
- Будешь за водителя? – разрушил внезапно тишину ЧунХен, и ты удивленно на него посмотрел. Сказал с нескрываемой издевкой. Все таки как мало он о тебе знает, и даже не хочет начать узнавать, впрочем, лучше пусть сам разгадывает твои загадки. –Окей. – только и сказал ты, наблюдая перемены в лице ЧунХена. Он, наверное, свято верил, что машин Хенсын боится, так же как и мотоциклов. Однако с последним у Хенсына просто, некая травма, водить его он никогда не боялся, и даже совсем недавно купил себе недорогой, за собственные деньги, а вот ездить с кем то.… Это была паническая боязнь, с тех самых пор как они с его первым парнем попали в автокатастрофу. По счастливой случайности тогда никто не пострадал, однако страх ездить остался.  Кое как ты справился с фобией мотоциклов в целом, однако от фобии ездить с кем то справиться не смог. Да и вряд ли справишься, каждый раз перед глазами встают картины разбитой старой японской ямахи, который влетел в заднюю дверь новенькой мазды. Передергиваешь плечами, и на секунду прикрываешь глаза. Не слишком умные воспоминания перед гонкой. Через пару минут вы нехотя поменялись местами, неохота, хотя скорее была только с одной стороны, и вполне логичная. Не знающий всего о Хенсыне Чунхен, свято верил что гонка провалена, а заодно и машина провалена, вернее разбита. А первый даже и просвещать особо не собирался что часто участвовал в таких заездах, правда  в последнее время перестал, толи стало страшно за жизнь, толи просто потому что стало лень. Власть родителей давала большие плюсы в жизни ребят, поэтому гонял Хенсын, пусть и только ночью, но с лет 17, а чего бояться, когда за приличную сумму денег дело замнут и даже не вспомнят.
Итак, через 15 секунд дадут старт гонке, машины уже стояли в непонятном порядке, в котором машина ЧунХена стояла во втором ряду. Ну слишком удачная позиция, однако если очень постараться то это даже будет им на руку. ЧунХен выглядит не слишком хорошо, вернее, видно насколько ему вся эта ситуация не нравится, однако, за язык его никто не тянул, впрочем Хенсына тоже не тянули соглашаться. Последние секунды до старта и машины мчатся вперед, итак ровно три круга, ровно тридцать минут на своеобразное чувство полета. Машина легко обходит первые несколько машин, впереди еще три, Хенсын нехорошо выразился, хотя так всегда, первые минуты самые сложные, потому что хочешь вырваться вперед сразу, а если учесть что у них был второй ряд, а впереди еще машин пять, то вырваться вперед они могли лишь в случае если проехать по крыше впередистоящих, но увы такой маневр может повторить только танк, коим  ни Хенсын, не Чунхен не обладают. Машина постепенно  набирала обороты и уже совсем скоро спидометр показывал около 200 км/час, в ушах немного гудело от скоростей. Хотя, если нажать чудную кнопочку, которую Хенсын приметил в машине, то скорость пойдет еще выше, как впрочем и опасность влететь в чей то бампер возрастет раза в три, а то и больше. Именно поэтому чудная кнопочка пока не нажималась, впрочем, машина и так набрала скорость не слабую. Хенсын и сам еле заметил как их нее место в гонки с четвертого, перешло на третий а потом внезапно на второй. Хенсын решил не смотреть на ЧунХена, на его реакцию, и так далее, хотя и было интересно узнать что его братик думает касательно таких координальных изменений. На третьем кругу Хенсын уже почти обгонял впереди идущую машину, как по встречной полосе проехала машина с мигалками, сердце пропустило удар. Покатались.
По правилам, гонка не заканчивается даже в том случае когда  в опасной близости полиция, поэтому Хенсын лишь выжал из машины последние соки скорости и обогнал сбавившую скорость бмв, главное теперь без приключений добраться до финиша, а уже потом думать как отвязаться о привязавшийся сзади машины с веселой надписью – полиция.  Жизнь определенно решила что пора тряхнуть старыми попками и найти себе достойное приключение. Чтож, нашлось. Благополучно первым добравшись до финиша Хенсын впервые бросил взгляд на ЧунХена, всем видом показывая «ну что? Сомневался?», однако уже через секунду завопили истошные сирены, кажется к одной привязавшейся добавились остальные. Выматеревшись Хенсын прошепел – Ненавижу такие ситуации… И поспешил нажать таки на чудо кнопочку закиси азота. Машина взбесилась, и набрала скорость 290км/ч, скрыться удалось, однако не на долго, надежды выбраться из этого приключения без потерь постепенно улетучивались….